29.10.2019
При этом опережающие индикаторы инвестактивности в сентябре продолжали указывать на медленный рост вложений в основной капитал. Производство и импорт инвестиционных товаров были близки к уровням соответствующего месяца предыдущего года. Немного замедлился рост грузоперевозок строительных материалов, что в том числе связано с исчерпанием эффекта низкой базы.
Прогноз-2019 оставлен Банком России без изменений: увеличение капвложений не превысит 1,0%. Аргумент в пользу этого – данные Росстата о прибыли предприятий (важнейшем источнике инвестирования), показывающие устойчивое снижение темпов ее годового прироста: в январе-апреле – 51,4%, в январе-июне – 23,2%, за семь месяцев с начала года – 18,0%, с января по август включительно – 16,7%.
О похолодании настроений в бизнес-среде свидетельствует и динамика индекса предпринимательской уверенности Росстата (рассчитывается на основе опроса руководителей 3,7 тыс предприятий). В октябре-2019 показатель снизился в добыче на 2 п.п. (с 0% в сентябре до минус 2%), в обрабатывающих производствах – на 1 п.п. (с минус 2% до минус 3%). Улучшения экономической ситуации в течение ближайших 12 месяцев в обоих секторах ожидают соответственно 20% и 26% респондентов.
На этом фоне заложенный в базовый сценарий нового среднесрочного (до 2024 года) прогноза Минэкономразвития резкий прирост инвестиций с 2% в 2019 году до 6,4% в 2020-ом выглядит слишком оптимистичными ожиданиями. Как справедливо подчеркивает заместитель руководителя Центра развития НИУ ВШЭ Валерий Миронов, этот предполагаемый скачек капвложений в параметрах прогноза МЭР сопровождается прогрессирующим сокращением внешнего спроса при некоторой поддержке со стороны внутреннего потребления (доля оплаты труда в ВВП-2024 относительно 2018 года увеличивается на 1,1 п.п.). При этом прирост инвестиций на 4 п.п. до таргета в 25% ВВП лишь в малой степени обязан увеличению доли в ВВП валовой прибыли (всего лишь на 0,4 п.п.).
По замыслу официальных прогнозистов стимулом к повышению склонности к инвестированию должны послужить замедление темпов роста
цен и снижение ключевой ставки Банка России. Стоит отметить, что основания для таких предположений уже налицо. Наглядное тому подтверждение – потепление ценовых ожиданий предприятий. Если оценка повышательной динамики на ближайшие три месяца, по опросам ЦБ РФ, в июле достигала 9,1%, в августе – 9,0%, то в сентябре – уже 8,1%. И это – несомненно, позитивная реакция на начавшееся в конце лета смягчение денежно-кредитной политики регулятора.
И регулятор опять добавил катализатор. 25 октября Совет директоров Банка России в полном соответствии с анонсированным в середине месяца более решительным шагом, а также с ожиданиями участников рынков, снизил ключевую ставку сразу на 50 б.п. до 6,50% годовых. В основе решения, разъясняют центральные банкиры, по-прежнему сдержанные темпы российской макродинамики, опережающее прогнозы замедление роста цен, преобладание на краткосрочном горизонте дефляционных рисков над проинфляционными. Теперь в Банке России полагают, что с учетом проводимой денежно-кредитной политики годовая инфляция-2019 составит 3,2–3,7% (ранее ожидалось 4,0-4,5%), в первом квартале-2020 она сложится несколько ниже 3%, а по итогам следующего года – на уровне 3,5-4,0% и в дальнейшем останется вблизи 4%.
С учетом такого тренда аналитики Сбербанка полагают, что Банк России не остановится на достигнутом и уже 13 декабря на очередном заседании Совета директоров опять снизит ставку еще на 50 б.п. Такую же размерность действий регулятора предполагают и в ВТБ. Однако среди участников рынков есть и другие точки зрения: ЦБ вообще еще не принял решение о новом снижении ставки в декабре (на одном из ближайших заседаний означает на одном из трех); Центробанк снизит ставку на 25 б.п. и затем возьмет паузу до середины 2020-го, возобновив цикл снижений во второй половине года. Консенсус-прогноз по ставке к концу 2020-го насчитывает в настоящее время 5,5%, то есть ниже текущего прогнозного диапазона ее равновесного значения в 6-7%.
Вместе с тем, вклад госфинансов в будущий рост 2020-2022 годов также вызывает вопросы. Проект федерального бюджета на следующую трехлетку (принят Госдумой в первом чтении 23 октября) составлен при «цене отсечения» нефтегазовых доходов в $42,4 за баррель. Предельный объем ресурсов ФНБ, доступных для инвестирования (решение об этом еще не принято), складывается в 2020 году в 1,7 трлн рублей, в 2020-ом – в 3,7 трлн, в 2022 году – в 5,8 трлн рублей. С учетом такого изъятия допдоходов профицит бюджета в течение трех лет сокращается с 0,8% до 0,2% ВВП; госрасходы (при номинальном росте) – с 17,3% ВВП до 16,9% ВВП, поступления – с 18,1% до 17,2% ВВП.
Эксперты в своих заключениях (РАНХиГС, Институт Гайдара, МГУ, НИУ ВШЭ, Финансовый университет при Правительстве РФ, РЭУ им. Г.В.Плеханова и др.) практически единодушны: консервативная прочность бюджетной конструкции, гарантируя макростабильность и высокую степень сопротивляемости к внешним шокам, содержит риски «точечных» повышений фискальной нагрузки (включение ряда обязательных платежей в Налоговый кодекс и т.п.) и не формирует явных и значимых стимулов ускорению роста и повышению его качества.
Обращает на себя внимание и динамика состояния инвестклимата: отсутствие выраженного спроса на кредиты (в сентябре корпоративный портфель банков сократился на 0,7%, прибавив с начала года лишь 1,5% против 8,9% в соответствующий период-2018); закрытие с августа-2018 по август-2019 667,9 тыс малых и средних предприятий из-за ухудшения экономических условий; разворот в 2019 году многолетнего тренда (в 2012- 2018 годах) на сокращение проверок бизнеса контрольными органами (число внеплановых выросло на 30%, плановых – на 28,7%).
Не случайно, Банк России, скорректировав вниз оценки инфляции на 2019-2020 годы и подтвердив прогноз ВВП-2019 (0,8-1,3%) и среднесрочные параметры экономического роста, вновь указал на зависимость его ускорения от комплекса мер правительства по преодолению структурных ограничений, включая реализацию нацпроектов. Значимое и своевременное смягчение денежно-кредитной политики (ДКП), тем не менее, не является достаточным и исчерпывающим условием повышения деловой активности. Таковым может быть лишь синергия корреспондирующих действий монетарных властей и регулятивных усилий кабинета министров по созданию стимулирующего инвестклимата. Но именно на этом треке и завязывается главная интрига сбываемости предположений о готовности РФ к более высокой скорости социально-экономического
развития.
